Художник должен стоять очень близко к природе, чтобы вернее получать от нее впечатления. Я пишу этюды с натуры, подчиняясь природе только в техническом отношении, тогда творчество выходит осмысленным, ясным и цельным. Наряду с правдой реалистической природы существует и правда художественная, не фотографическая, а субьективная, единственным основанием которой является внутренний мир художника, правда его чувства.
Реальный мир для меня находится в становлении, а не является чем-то завершенным. Мне важно, что и как изобразить. Я всегда полон желания писать то, что вижу, но даже не могу этого не делать. После этюда я пишу не реальный мир, а представление о реальности. Чем сильнее творческие способности, тем более субьективно выражаешь свою индивидуальность в этюде или картине.
В красочной гамме пейзажа меня привлекает ясность, гармония излюбленных, слегка приглушенных тонов. В технике наложения мазков, которыми пользуюсь, нет ничего резкого, грубого, размашисто-экспрессивного, а только моё отношение к природе.
Мое художественное творчество может быть сведено к двум видам. К первому относится искусство стремящиеся к воспроизведению реального мира, ко второму — искусство ищущее синтеза и стиля. Оба эти течения, реалистическое и стилистическое, идут по двум паралельным направлениям, изредка пересекающим друг друга. Иногда одно из них господствует, чтобы позже дать дорогу другому, пока снова не дойдёт его черед. Обыкновенно времени стилистических исканий предшествует время страстного увлечения природой и изучения её, передача правды и красоты внешнего мира. Один вывод диктует вся история искусства — самый крайний реалист, как и его антипод — стилист, имеют одинаковое право на существование.