О бизнесмене Рубенсе, бедняке Рембрандте, учителе Решетникове и собственной независимости размышляет днепропетровский художник Валерий Сосна. Его последняя, чрезвычайно удачная и интересная серия картин «Бронза и золото» сейчас экспонируется в артгалерее 34 телеканала.
— Валера, почему вдруг живопись и телевидение?
— Идея открыть галерею на телевидении нова, но естественна: и то и другое — визуальные искусства. Здесь надо только смотреть. В шоу-бизнесе сегодня я отмечаю парадокс: как много и как хорошо бы ни пели эстрадные исполнители, популярными они становятся, как правило, благодаря видеоклипам.
И потом, журналисты — люди, максимально приближенные к искусству, я чувствую себя уютно среди них.
Западные банки коллекционируют картины ради собственного престижа, банкиры создают коллекции. Такой опыт, правда, не очень удачный, был и в нашем городе.
— То есть на Западе это практикуется давно?
— Английский аналитический журнал «Фортуна» провел исследование на тему «Куда лучше вкладывать инвестиции?» На первом месте оказались ценные бумаги, на втором — произведения искусства. Опять-таки, на Западе картины скупает не банк, а частное лицо. Банкиру гораздо проще заплатить собственные деньги, чем отчитываться перед советом директоров банка за растраченные средства.
— Кстати, что они покупают?
— Сегодня в моде художники-передвижники, русская живопись начала века: Саврасов, Айвазовский, Поленов, Крамской, Репин. Как правило, покупают их небольшие работы. При этом, например, стоимость одного этюда Айвазовского размером с газетный лист достигает 18-20 тысяч $. (Картины большинства современных художников, конечно, таких денег не стоят.)
Монументальные полотна, которые стоят сотни тысяч, наши состоятельные люди все равно не потянут, это доступно только национальным музеям. Их коллекции всегда будут камерными, салонными.
Но парадокс и в том, что подобные маленькие этюды художники писали миллионами. Плюс подражатели и ученики. Взять хотя бы Рубенса: у него тысячи полотен и только сотни написаны им самим. В огромном цехе десятки учеников тиражировали его продукцию, а он чуть подправлял и ставил подпись внизу. Что говорить, талантливым бизнесменом был для своего времени. А Рембрандт, куда более мощный живописец, умер в бедности и был признан спустя 300 лет после смерти только потому, что не смог или не захотел развернуть собственное дело.
И я всегда задаю себе вопрос: что может случиться с нынешним искусством к концу 2100 года? Если оно сегодня не будет приобретаться или поддерживаться меценатами, то просто не состоится как период в культуре. Увы, большинство художников не только не могут предложить свои картины состоятельным людям, но даже познакомиться с ними.
— Кто покупает твои картины?
— Разные люди. На каждую картину есть свой покупатель. Их вкусы и настроения трудно предугадать, но в целом мое творчество очень близко им по духу.
— Это люди, которые тебя хорошо знают?
— Нет, к сожалению. Круг постоянных покупателей очень мал, может пройти два-три года, прежде чем они снова что-то приобретут.
— Ты считаешь свои картины?
— Я уже сбился, хотя и точки отсчета в общем-то не помню. И потом, я уже сделал такое количество повторов своих же работ…
— Это как?
— Кому-то понравилась моя картина, но я ее не продаю. Я делаю с нее повтор, и иногда он получается лучше, чем оригинал. С некоторых картин таких повторов я сделал уже десятки.
— Что же это за сюжеты?
— Удачные сюжеты. Магические! Все началось с Киева и моей первой выставки «Дороги Подола». В то время я находился под сильнейшим впечатлением от фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние», где лейтмотивом выступает дорога ведущая к храму. Самым лучшим сюжетом из этой серии стала киевская церковь святого пророка Ильи, построенная на реке Почайне в честь крещения Руси. Я никому не рассказываю, что это за место, сколько сотен лет старинной церквушке, каков образ пророка Ильи, но картина околдовывает и нравится всем без исключения.
— С какими своими картинами ты никогда не расстаешься?
— Это какие-то первые работы, которые, на мой взгляд, получились удачными, и которые я оцениваю как новые этапы. Если я расстанусь с ними, потеряю что-то очень важное, без чего не сделаю следующий шаг.
Мы очень много говорили и спорили о разном. Но вдруг Валера стал рассказывать о советском художнике Федоре Павловиче Решетникове, который лично для меня навсегда останется автором истинно школьного, хрестоматийного полотна «Опять двойка».
— Он ведь наш земляк. Я на его родине, в Сурско-Литовском, когда-то давно, сразу после армии, сделал изостудию для детей. Идея была грандиозная: чтобы, дескать, выдающийся советский художник стал ближе детям. Я поехал к нему в Москву, но не для того, чтобы взять несколько его картин для студии, а как ученик к учителю.
Тогда я только начинал рисовать, и каждое слово Решетникова — в ту пору вице-президента Академии художеств СССР — было для меня истиной. Все его пожелания и замечания я принимал как дар. Помню, стены его дома украшали подлинники Репина, Сурикова. Врубеля можно было не только посмотреть и потрогать, но даже простите, понюхать эту старину.
— Как долго вы общались?
— Ну, я не жил у него безвылазно. Три года подряд я пытался поступать в Суриковский институт, куда попадали только избранные посланцы от союзных республик. А у меня за плечами ни школы, ни училища. Время-то уходило… В эти короткие наезды в Москву, помню Решетников мне говорил: «До 25 лет, Валера, еще пытайся поступать, а после задумайся, нужно ли тебе это».
— И что же, вице-президент не помог с поступлением?
— Нет. Решетников был старой закалки. Видимо, боялся сплетен вокруг себя, а что скажут люди …
— Но ты успел?
— Да, ровно в 25 я поступил в Киевский художественный институт.
По соседству с нашей редакцией поселились классный художник и его новые картины, написанные под впечатлением от творчества Густава Климта. Холст и масло. Бронза и золото. Мифология, философия и эротика. «Адам и Ева», «Саломея», «Похищение Европы», «Экспрессия независимости». Последняя впечатляет особенно: рыба рождается в воде, ее тут же подхватывает волна. Выживет или погибнет? Картина о мгновении, которое мы или обретем, или потеряем.
Ольга Семак
«Наше місто»